Роберт, умница. Хоть раз в своей никчемной жизни сделал рыцарский поступок, не потребовал, уезжая на охоту, непременного присутствия своей королевы. И это притом, что обыкновенно ему льстило, чтобы Серсея всюду сопровождала его царственную тушу. Теперь же у него есть Нед Старк, не сегодня-завтра он даст свое согласие, куда же он денется, и всюду будет таскаться за королем, как в старые добрые времена.
А скучающую в отсутствие супруга королеву охотно избавит от скуки ее белый рыцарь, ее брат-близнец.
Король со всей своей свитой гостил в Винтерфелле уже несколько дней, и за эти несколько дней Север успел осточертеть сиру Джейме. Это только Старки способны здесь задницы морозить, а ему по душе была Королевская Гавань. В непременном обществе сестры, само собой. Как, должно быть, трогательно это выглядит - такая близость брата и сестры, такое единение родственных душ!.. Джейме втихомолку посмеивался над придворными курицами Серсеи - они-то не знают, глупые, чем восхищаются. И уж подавно не знают, что единение родственных душ в их с сестрой случае подразумевает единение родственных тел.
Старую полуразрушенную башню Джейме облюбовал пару дней назад. То, что нужно - сюда, судя по всему, заходят через два раза на третий, и то исключительно затем, чтобы крыс прогнать. Оставалось только дождаться, когда же из замка на какое-то время исчезнет больше половины людей.
Цареубийца очень хорошо знал привычки короля. Сложно, изо дня в день стоя под дверью его покоев и позади его трона, не запомнить, по какому расписанию его жирная милость ест, пьет, трахается и ездит на охоту, будь же благословенно это его пристрастие. Вот и сейчас Нед Старк поддержал идею старого друга, да еще и старшего сына с собой прихватил, и Джоффри с Псом, и всю свору короля. Ланнистеру Роберт даже не предложил присоединиться, зная, вероятно, что тот откажет.
Едва только королевская охота покинула пределы замка, Джейме поднялся в покои королевы и с величайшими предосторожностями отвел ту в примеченную им башню, в крохотный, казалось, закуток едва ли не на самом ее верху. Крохотный - а им больше и не нужно было. Лишь бы поблизости не было любопытных глаз и ушей.
- Добро пожаловать, моя королева, - шутливо произнес Джейме, открывая перед сестрой двери. Сестра казалась напряженной, чем-то обеспокоенной, и Ланнистер не преминул это отметить. - Ты выглядишь взволнованной. Тебя что-то тревожит? Расскажи мне, - Джейме на всякий случай выглянул в неширокое окно-бойницу и вернулся в комнату. - Только предупреждаю - я привел тебя сюда не затем, чтобы разговаривать, - последние слова он сопроводил поцелуем в шею.

Отредактировано Jaime Lannister (2014-10-25 18:24:31)

Сестрица очень хорошо знала, чего желает ее брат. Впрочем, сегодня она явно намеревалась перещеголять саму себя - разговоры в планы старшего Ланнистера не входили ни в каком виде.
- Не войдет, - уверенно произнес Джейме, оторвавшись от губ сестры. - Ты же сама видела - в замке никого нет. Твой муж забрал с собою всех, кого мог забрать, - не дожидаясь ответа, Джейме снова припал к губам сестры, настойчиво обхватывая ту вокруг спины обеими руками.
Между тем Серсея волновалась явно не по этому поводу. Ее беспокоило нечто другое, Джейме чувствовал это - или он вовсе не знает свою сестру. Нед Старк - вот что занимало все мысли королевы. Джейме даже слегка приревновал бы, если бы Серсея озвучила свои мысли вслух. Она несколько раз говорила ему, еще в Королевской Гавани, еще когда Джон Аррен только-только преставился и не был похоронен, что десницей приличествует стать именно ему, Джейме. Почему-то она втемяшила это себе в голову - можно подумать, если бы десницей Роберта стал ее брат, ей проще было бы управлять своим не в меру ретивым супругом. Как же. Король и при Аррене делал, что хотел, а Аррен только и знал, что упрекать его несдержанную милость в чрезмерном расточительстве и чрезмерном же сластолюбии. И Серсея полагала, будто Джейме будет интересно это занятие. Тьфу.
Теперь всякий раз натягивать поводок на королевской шее будет Нед Старк - похоже, ему нравится такая работа. Просто молча исполнять, ведь это у Старка получается лучше всего.
- Нед Старк, - произнес Джейме, почти касаясь губами уха сестры. - Тебя беспокоит Нед Старк, верно? Перестань. Он будет делать то, что умеет делать - прибирать за твоим мужем и не отсвечивать.
Руки Джейме гладили покрывшуюся мелкими мурашками кожу Серсеи, пальцы перебирали золотистую львиную гриву, блестевшую на скудном северном солнце, точно жидкий огонь. Ужасная несправедливость. Он так долго ждал возможности побыть наедине со своей возлюбленной сестрой, изо дня в день терпел, как мог, и молчал, когда Роберт то и дело наведывался к жене, а теперь, когда им никто не способен помешать, между ними торчит призрак Неда Старка. Вот уж нарочно не придумаешь.
- Если Старк вздумает лезть, куда не надо, - лениво улыбнулся Джейме, потянув на себя шнуровку ее корсажа, - я его убью, клянусь тебе.
Я вырежу весь Север, дорогая сестрица, если кто-нибудь вздумает мне помешать. Нам помешать.

Быть нежной у Серсеи выходило из рук вон плохо, однако очень хорошо выходило быть требовательной, ненасытной, как и полагается королеве. Наверное. Вот и сейчас ее руки уже хозяйничали у него между ног, как бы давая брату понять, чтобы он наконец заткнулся и приступил к тому, зачем пришел.
Джейме расшнуровал ее корсаж, обнажая небольшую бледную грудь сестры. В Королевской Гавани солнца куда побольше, чем в Винтерфелле, но, несмотря на это, загар к коже Серсеи не приставал, сохраняя ее фарфоровую белизну и такую же хрупкость. Джейме понимал, что это впечатление обманчиво и что сестрица, случись оказия, кого угодно живьем проглотит, и тем не менее в те редкие минуты, когда брат и сестра оставались наедине, он продолжал играть с нею в непорочную невесту и благородного жениха.
Роберт определенно не заслужил такого счастья. А он, Джейме - да. Пусть Роберт оставит себе размалеванных шлюх, раз уж не способен дать королеве то, что она хочет. Наедине с сестрой Цареубийца чувствовал себя почти настолько же живым, как и в гуще боя, с мечом в руке.
Их с Серсеей любовь и правда походила на поединок. И всякий раз, вне зависимости от того, кто напал, побеждал Джейме, а сестра становилась его трофеем. За такой трофей кто угодно удавился бы.
Ланнистер поспешно скинул с себя дублет - несмотря на прохладу северного утра, в башне становилось жарко. Его рубашка промокла от пота, сердце у него колотилось, когда он уложил сестру на загодя принесенный и разостланный на полу плащ. Белый плащ рыцаря Королевской Гвардии, уже изрядно запачканный - скорее в фигуральном смысле, нежели в прямом. Этот плащ был у него на плечах, когда он перерезал горло Эйерису Таргариену. И этот же плащ в особых случаях использовался вместо подстилки для любовных утех, за неимением чего-то подходящего.
Я охраняю покой вашей милости в том самом плаще, на котором трахаю вашу королеву.
Джейме солгал, убеждая Серсею, что никто сюда не войдет. Нет, он не пригласил сотню свидетелей, но и двери тоже не запер - чувство опасности заставляло кипеть его кровь. Несмотря на видимую заброшенность башни, сюда мог войти, кто угодно, и то, что Джейме всей спиной ощущал незапертую дверь, пробуждало в нем азарт сродни охотничьему. Пусть себе Роберт загоняет кабанов. В погоне за очередным он упускает гораздо более ценную дичь.
Сестра смотрела теперь на него снизу вверх, смотрела такими же зелеными глазами, как и у него самого. Помогая себе одной рукой, Джейме окончательно развязал свои бриджи, склоняясь над любовницей, покрывая поцелуями ее обнаженное выше пояса тело; его руки уже проникли под ее юбку, гладили бедра, сжимали колени, пальцы, намозоленные о рукоять меча, ласкали королеву между ног, заставляя гордую своенравную львицу стонать и извиваться, подобно последней шлюхе.

Было время, когда Джейме почти так же, как и Серсея, переживал, не узнает ли кто об их страсти, считающейся запретной. Надо полагать, Роберт, взойдя на престол, чересчур рьяно стремился истребить законы ненавистных Таргариенов, иначе на них с сестрой вряд ли кто-нибудь посмел бы косо посмотреть. Теперь же, спустя столько времени, Джейме было все равно. Даже если Нед Старк вздумает искать правды и найдет... какая разница. Он убьет Старка, перережет его волчью глотку, он убьет его слишком правильную форель-жену, он вырвет язык любому, кто осмелится за глаза назвать его королеву шлюхой, кровосмесительницей и кем бы то ни было еще. Их с Серсеей сын когда-нибудь станет королем. Возможно, однажды Джейме расскажет детям правду о том, кто же их настоящий отец, если им это будет нужно. Он верит, нет, он знает - Серсея его, только его, она принадлежит ему, а он обладает ею, безраздельно, всецело, вот как сейчас.
Терпеть дальше стало совсем уж невыносимо, разгоряченные тела требовали друг друга - Серсея крайне неохотно говорила, чего же она хочет, но ее тело не обманывало, оно весьма красноречиво подсказывало, как она хочет. Джейме не стал утруждать себя стаскиванием с сестры ее бесчисленных юбок, он просто развел коленом ее ноги и позволил, чтобы ее руки направили его.
Любит ее, как же сильно, насколько сильно он любит ее.
Ветер, налетевший в не забранное решеткой окно башни, перебирал его волосы, острые ногти сестры царапали ему спину, она звала его по имени, старательно уворачиваясь от поцелуев; в конце концов Джейме все-таки надоело, и он накрыл ее губы своими - Серсея знает, что во всем, что касается любовных утех, он не любит болтовни. Сейчас она просто должна понять. Должна почувствовать, ощутить ровно то же, что и он - если она любит его так же, как и он ее...
Развернувшись спиной к окну, Джейме не мог видеть, однако он услышал. Короткий, полный удивления вскрик, полузадушенный, как будто тот, из чьей груди он вырвался, взял и захлопнул себе рот ладонью. Поначалу Ланнистер решил было, что это ветер донес какой-то звук со двора, но распахнутые в ужасе глаза Серсеи заставили его разубедиться.
Этак у кого угодно что угодно упадет!..

Застигнутый на месте преступления Джейме мигом вскочил, натягивая штаны. Только несколькими мгновениями позже он сообразил, что на них с сестрой смотрит совсем еще мальчик, один из младших сыновей Старка. Лорденыш с раскрытым от удивления ртом глядел через плечо Джейме, туда, где в углу башни на разостланном на полу плаще скорчилась Серсея, тщетно порываясь прикрыться. В глазах мальчика застыло изумление пополам с почти животным ужасом, причем последний победил, когда Джейме, справившись наконец с завязками, кинулся к нему.
Мальчик, в свою очередь сообразив, что его заметили и наверняка жестоко накажут за шпионаж, отшатнулся от бросившегося к окну Ланнистера, потерял равновесие, выпустил ветвь плюща, за которую держался, начал заваливаться назад и непременно расшибся бы, грохнувшись наземь с такой высоты, если бы Джейме не сгреб его за курточку, с силой притянув к себе, заставляя снова втиснуться в окно:
- Держи мою руку, не то упадешь!
Серсея громко и часто вздыхала у него за спиной.
Лорденыш вцепился в запястье Джейме обеими руками, крупно вздрагивая всем телом - ни дать ни взять перепугался и наложил полные штаны, едва только возникла хоть небольшая, хоть мало-мальская вероятность упасть. Джейме видел, какой всеохватывающий страх плескался в серых, почти отцовских, глазах мальчика.
Сир Джейме Ланнистер не любил светлых северных глаз. Даже больше - они его бесили, выводили из себя, заставляли снова и снова переживать то, о чем он предпочитал умалчивать даже среди тех, кому доверял. Как страшно он был оскорблен, когда Нед Старк явился в тронный зал после того, как все кончилось, и безапелляционно велел Ланнистеру убираться, обругав того Цареубийцей. Да, это, разумеется, было преступлением. Но никогда еще в своей жизни Джейме не совершал более сладких преступлений.
И теперь на него, не отрываясь, смотрел один из младших Старковых сыновей. Смотрел, точно маленький загипнотизированный зверек.
- Сколько тебе лет, мальчик? - как ни в чем не бывало спросил Джейме, отпуская курточку лорденыша, давая ему возможность поудобнее угнездиться в оконном проеме, расставить пошире предательски дрожащие руки и ноги... поверить, что все еще обойдется и в любом случае закончится хорошо.
- Семь, - по крайней мере, он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно, как подобает сыну лорда.
- Семь, - повторил Джейме, улыбнувшись неизвестно чему. Затем обернулся, точно внезапно потерял к пареньку всякий интерес.
Точно такой же ужас, неподвижный, словно ртутная капля, застыл в глазах Серсеи. Он нас видел, ясно говорили ее глаза, ее приоткрытый в изумлении рот, ее напряженная поза. Он нас видел.
Джейме вернулся к окну, снова окинув взглядом напрягшегося в ожидании мальчика.
- Чего ни сделаешь ради любви, - в его голосе звучали разом ненависть и глубокое удовлетворение, когда Джейме протянул руку, вроде предлагая пареньку уцепиться, и толкнул.

- Замолчи, - Джейме крепко стиснул одной рукой оба запястья сестры, другой отцепляя ее пальцы, тянущие его за ворот. На вой щенка наверняка сбежится половина слуг, а то и сама Кейтилин явится. Джейме только поэтому поостерегся выглядывать в окно - никто не видел их с Серсеей входящими в башню, а стало быть, северяне поверят в сказку о том, что мальчик не справился и свалился вниз, сам, без чьей-либо помощи. Только вот сестра, похоже, совсем тронулась, иначе она не стала бы так кричать, рискуя быть обнаруженной.
Джейме взял лицо сестры в ладони, внимательно заглядывая той в глаза:
- Тебя могут услышать. И тогда кто-нибудь точно явится сюда, можешь быть в этом уверена, - он на всякий случай отвел королеву подальше от окна, в угол, в тот самый угол, где на полу был разостлан его плащ, ложе их с сестрой любви.
Любви, ради которой сир Джейме Ланнистер пройдет по чьим угодно головам и убьет чьего угодно не в меру любопытного ребенка.
Серсея не на шутку перепугалась, и Джейме даже отчасти догадывался, почему. Серсея мать. Матери всегда более чувствительны к страданиям чужих детей, чем кто бы то ни было еще. Его сестра, далеко не дура, между прочим, примерила на себя шкуру Кейтилин Старк, которой вот-вот принесут тело сына, решившего полазать по стенам и сорвавшегося, вот незадача, с приличной для него высоты. Примерила, представила на месте младшего Старка кого-то из своих детей и заранее испугалась. Неблагодарное занятие.
Джейме смотрел на вещи иначе. Серсея охотно отдавалась ему, позволила ему зачать в своем чреве одного за другим отпрысков славного королевского рода, которых вполне успешно выдавала за детей Роберта, но ни одного из них Джейме не считал своим. Джоффри и Томмен не были ему сыновьями, равно как и Мирцелла не была ему дочерью. Да, все трое - его семя, но он не отец и никогда им не будет. А раз так, то и переживать особенно незачем.
- Сядь, - Джейме едва ли не силой усадил сестру на плащ, изрядно забившийся пылью. - Не кричи. Если нам повезет, Старки решат, что мальчик сорвался сам. Лучше молись, чтобы они так подумали. А если нам совсем уж повезет, то окажется, что он разбился насмерть и никому ничего не скажет.